Куда приводит желание «быть для всех хорошим»?

Интервью с режиссером спектакля «Товарищ Кисляков» Андреем Калининым

Режиссер спектакля Андрей Калинин открыл для современных зрителей почти забытый, а в свое время прямо запрещенный цензурой роман популярного советского сатирика 20-х годов прошлого века Пантелеймона Романова. В коллизии главного персонажа Ипполита Григорьевича Кислякова, превращающегося из бывшего интеллигента в нового приспособленца, режиссер увидел историю, резонирующую с нашим временем. Спектакль имел большой успех у театральной публики и критики и удостоился высшей награды страны – получил Национальную премию «Золотая маска» как лучший драматический спектакль России малой формы в сезоне 2020/2021.

Накануне показов спектакля на сцене Псковского театра драмы мы задали режиссеру Андрею Калинину несколько вопросов.

- Андрей, расскажите об истории создания спектакля. Почему и как вы обратились к тексту малоизвестного писателя Пантелеймона Романова «Товарищ Кисляков»? Коллизия этого запрещенного романа конца НЭПа показалась вам актуальной в наши дни? Тогда в чем именно эта актуальность?

- Случайно наткнулся на этот роман. Папа подсунул. Да, мне показалось это актуальным. Вот буквально цитата из романа с первой его страницы: «В настоящий момент социалистического наступления интеллигенции нужно окончательно раз и навсегда определить свою политическую позицию и либо стать активным бойцом, либо совсем сойти со сцены в самом буквальном смысле».

Его безостановочная, внутренняя рефлексия: думает он одно, говорит другое, поступает по третьему. Меня заинтересовали его мнительность и желание для всех быть хорошим и то, куда всё это приводит.

- Вы бы посоветовали зрителям перед спектаклем прочесть роман или лучше обойтись краткой аннотацией?

- Нет, не читайте. Лучше после. Так интересней. Фантазия и воображение читателя почти всегда богаче грубых театральных или кинематографических средств выражения. 

- Известно, что вы переписали финал романа, сделали его жестче, – зачем? Насколько текст Романова был только поводом для собственного авторского высказывания? Или вы были бережны к первоисточнику?

- Не могу сказать, что я его переписал. Скорее немного дофантазировал. В романе есть намеки на подобную развязку. А для сценической композиции, на мой вкус, такой вариант точнее доносит мысль. Да, возможно, немного жестче. 

Невозможно уложить весь роман в 2 часа 40 минут сценического действия, но главные его линии соблюдены, и тема высказывания, по-моему, развивается в параллель авторской мысли.   

- Очевидно, что в труппе Александринского театра достаточно артистов на разные роли. Тем не менее, примерно половина актеров спектакля играют по нескольку ролей. Значит, в этом был какой-то художественный смысл? Это такой специальный сценический прием?

- Да, это часто используемый в театре прием, но я в такой мере им пользуюсь впервые. Не было попытки быть оригинальным, взяв этот ход. Это скорее необходимость. Должна быть во всем соразмерность. Не хотелось мучать артистов, взяв их на мелкие роли. Лучше уж небольшой коллектив нагрузить по полной, чем большое количество людей будет болтаться и расхолаживать пространство и атмосферу. И, конечно же, эти метаморфозы придают много художественных аллюзий.

- Критики писали о том, что «Товарищ Кисляков» – не сатира, а трагедия положений, поз и жестов. Как бы вы сами определили жанр спектакля?

- Не хочу ничего определять, для меня определение жанра в данном случае не имеет никакого значения. Пусть будет такая формулировка, мне всё равно.

- О чем ваш спектакль – о социальной и человеческой мимикрии? И можно ли, в принципе, обвинять в приспособленчестве человека, пытающегося выжить? Или постоянное «переобувание» – это скорее приговор времени, общественному строю, режиму? 

- Да. Спектакль обо всех этих вопросах. Я пытался, но пока не разобрался, «можно ли обвинять в приспособленчестве людей, пытающихся выжить». Кажется, что нет, нельзя. Возможно, каждый случай уникален, и прежде чем кого-то осуждать, нужно знать все «предлагаемые обстоятельства».

Но допустим у того же Горького, который сам крутился, как волчок, один из персонажей «Жизни Клима Самгина» говорит: «Благородными металлами называют те из них, которые почти или совсем не окисляются. Благородные, духовно стойкие люди тоже не окисляются, то есть не поддаются ударам судьбы, несчастиям и вообще…» Так вот Кисляков, может быть, неспроста носит такую фамилию? А все люди и вправду делятся на две категории, и одна из них никогда не окислится?

- Награждение спектакля «Золотой маской» говорит само за себя, свидетельствуя о высокой оценке профессионалов (спектакль был представлен на премию аж в пяти номинациях). И все-таки, спустя полтора года после премьеры, на временной дистанции, что вам, как режиссеру, как автору, видится в спектакле наибольшей удачей? Что особенно удалось, а что, возможно, не очень? 

- Если в общем рассуждать об удаче, то вроде бы существуют два вида благоприятных обстоятельств. Те, которые происходят независимо от тебя, и те, которые являются прямым результатом подробной и кропотливой работы. В общем, в этом спектакле есть и то, и другое, и всё это столь плотно связано вместе, что истоков не отыскать. На разных этапах создания были моменты, когда всё могло прекратиться и исчезнуть, но вдруг это оборачивалось в «плюс». Это касается и выбора материала, и постановочной группы, с которой я работал впервые, и актерского состава, а также ситуации в мире с пандемией, которая всё время что-то меняла.

- Критики определили ваш спектакль в контекст произведений, рефлексирующих о революции и ее последствиях. Насколько вы согласны с их мнением? Или, может быть, тема спектакля много шире? 

- Да… я вполне с ними согласен! И… Да, тема спектакля намного шире!

Беседовал Александр Донецкий

Фото из личного архива режиссера и Александринского театра.